МОСКВА, 11 июн — ПРАЙМ. «Магнит» — вторая российская розничная сеть по выручке и первая — по количеству магазинов, планирует приобрести сеть «Дикси». Сделка, которая может стать одной из самых крупных в истории российской торговли, даст «Магниту» возможность серьезно увеличить свое присутствие в Москве и Санкт-Петербурге, а также побороться за лидерство в российской торговле. О сделке с «Дикси», консолидации в отечественном ритейле, а также о том, чем российские покупатели отличаются от европейских в интервью агентству «Прайм» рассказал президент, гендиректор «Магнита» Ян Дюннинг. Беседовали Антон Мещеряков и Вероника Буклей.
— «Магнит» в середине мая объявил о намерении приобрести сеть «Дикси», сделка будет завершена после получения одобрения со стороны Федеральной антимонопольной службы (ФАС). По вашей оценке, может ли ФАС выдать предписание о закрытии ряда магазинов для согласования сделки, или обозначить иные условия?
— До того, как начать переговоры с «Дикси», мы провели свой анализ. Мы считаем, что в ряде муниципалитетов после закрытия сделки мы можем превысить 25% (доли рынка — ред.). Но хорошая новость относительно сделки заключается в том, что «Дикси» сильна там, где мы слабы. Я думаю, у нас есть хороший шанс получить одобрение антимонопольной службы.
Мы допускаем, что, возможно, в ряде локаций нам придется закрыться или поменяться. Будем смотреть. Я надеюсь, что мы быстро получим решение, потому что можете себе представить, что это значит и для «Магнита», и для «Дикси». С моей точки зрения, они добились хороших результатов, добились восстановления (бизнеса — ред.) в последние полтора года.
— Когда ожидаете решения антимонопольной службы?
— Мы надеемся, что получим его к концу июня, но я не могу давить на ФАС, ей нужно время. Но, как я сказал, для меня результат ясен. «Дикси» сильна в Санкт-Петербурге и Москве, а мы там слабы. Возможно, есть небольшие муниципалитеты в области, где у нас могут возникнуть сложности, но, исходя из внутренних цифр, подобные риски несущественны.
— Цена сделки по покупке «Дикси» основана на текущей стоимости бизнеса в 92,4 миллиарда рублей, однако может корректироваться. Менял ли «Магнит» оценку суммы сделки? Возможно, имеется некий диапазон по цене?
— Мы пришли к цене, которая устраивает и нас, и «Дикси». Договор о покупке включает несколько условий: если они будут скорректированы после due diligence, то появляется право скорректировать (цену — ред.). Но и владельцы «Дикси», и мы не считаем, что будет много изменений.
— Плюс-минус 1 миллиард рублей или меньше?
— Да.
— Планирует ли «Магнит» сохранить совокупные дивидендные выплаты за 2021 год на уровне 50 миллиардов рублей, или они будут меняться?
— Отвечу следующим образом: сделка с «Дикси» не ограничивает возможности «Магнита» выплачивать дивиденды. Вопрос объема выплат не относится к компетенции менеджмента, решение об этом принимает совет директоров.
— Не секрет, что сейчас магазины «Дикси» не очень привлекательны для покупателей и по своему внешнему виду, и по ассортименту. Какие изменения «Магнит» намерен провести в магазинах «Дикси» после закрытия сделки?
— Не соглашусь с вами. Если посмотреть на плотность продаж, можно увидеть, что вообще магазины «Дикси» принимаются хорошо, ассортимент достаточно сильный. А есть аспекты, в которых «Магниту» можно поучиться у «Дикси». Но со временем вы увидите изменения. Когда мы объединим закупки, думаю, цены будут более интересными. В целом, синергия позволит нам стать сильнее в категории fresh и в ценообразовании.
— Вы говорили, что «Магнит» планирует сохранить бренд «Дикси», однако эксперты считают, что этот бренд «Магниту» не нужен. Возможен ли такой сценарий: «Магнит» постепенно обновляет магазины «Дикси», переводит их под свой бренд, и через несколько лет бренд «Дикси» уходит с рынка?
— В краткосрочной перспективе — нет. Мы уже представили план совету директоров: бренд «Дикси» остается и продолжает работать как отдельный бизнес.
Я понимаю, почему люди считают, как вы рассказали: обычно, когда покупаешь бренд, проводишь унификацию. Но сейчас мы находимся процессе digital-трансформации. Этому процессу нельзя мешать.
Кроме того, если вы посмотрите на структуру «Магнита», у нас есть свои производства, мы управляем мультиформатным бизнесом. Мы будем рассматривать «Дикси» как еще один формат, с командой менеджмента, с CEO, с синергиями, от которых мы можем выиграть.
— Не могу не спросить: рассматривает ли «Магнит» другие сделки по слиянию и поглощению (M&A)?
— В последние годы я постоянно говорил: странно, что мы не видим консолидации в ритейле. Сейчас вы видите несколько грядущих сделок: мы, «Лента» объявила о покупке Billa. Похоже, что рынок готов к консолидации. Мы будет участвовать в консолидации, в приобретениях, если будем убеждены, что они (сделки — ред.) будут способствовать росту стоимости для наших акционеров, или если они будут иметь стратегическую ценность.
Сделка с «Дикси», с точки зрения левереджа, не привела к ситуации, при которой мы не можем рассматривать другие приобретения. Мы можем. Но, конечно, мы не будем бежать за каждой возможностью. Будем смотреть на то, что нам интересно.
— Можете ли вы выйти на Дальний Восток через M&A?
— Таких планов у нас нет. Но, как я и сказал, если мы видим возможность, которая будет иметь стратегическую ценность или ценность для акционеров, мы будем ее изучать.
— С конца прошлого года мы наблюдаем усиление государственного регулирования сферы торговли, которое объясняется стремлением не допустить роста цен на социально значимые товары. Однако ваша сделка с «Дикси», а также планы «Ленты» купить супермаркеты Billa приводят еще и к повышению концентрации в торговле. Видите ли вы риски дальнейшего усиления государственного регулирования торговли на этом фоне?
— Вообще, я считаю, что консолидация очень полезна для покупателей. Появляется синергия с точки зрения расходов, условий поставки товаров. Это автоматически приводит к более привлекательным ценам для покупателей. Поэтому я считаю, что это позитивный процесс. Я не вижу связи между государственным регулированием и консолидацией.
Если сравнивать Россию с другими странами, у нас очень низкий уровень консолидации рынка. В Великобритании топ-3 игроков занимают 85% рынка, в Германии — 67%. В России же топ-5 игроков занимают 30%.
— Если говорить о ценовых соглашениях по сахару и подсолнечному маслу, можете ли оценить экономический эффект для «Магнита» — как действие соглашений повлияло на вашу выручку и рентабельность?
— С точки зрения рентабельности — влияние было. С точки зрения продаж, влияние оценить сложно. Но, учитывая обстоятельства, лично я поддерживаю решение помочь покупателям таким образом и зафиксировать цены. Конечно, в целом рынок должен регулировать эти вопросы самостоятельно, с производителями, фермерами, через изучение спроса. Но в экстремальной ситуации, в которой мы были — понимаю, это было временное решение.
— Как «Магнит» будет развивать экосистему своих сервисов?
— Экосистема — это общее слово. Мы видим ценность в том, чтобы предоставлять клиентам новые услуги. Мы можем выставлять новый ассортимент на полки, но также это можно делать при помощи ежедневной коммуникации, платежных сервисов, банковских сервисов.
То есть за счет всего, что делает жизнь покупателей проще. Мы становимся ближе к покупателю и называем это экосистемой — банки, например, смотрят на экосистему по-другому.
Но, в конечном итоге, все сводится к тому, чтобы знать и понимать своего покупателя, давать то, что ему нужно.
— Но ЦБ РФ все же задумался о регулировании экосистем в экономике. Видите ли вы риски для себя в этом?
— Как вы знаете, мы находимся в середине пути цифровой трансформации. Онлайн для нас — важная часть нашего бизнеса. Возможно, не с точки зрения доли в продажах, но как возможность для покупателей он важен. Если регулирование будет введено и распространиться на всю индустрию, не думаю, что это угроза для нас.
Что, как мне кажется, может произойти — появится регулирование использования данных, это касается приватности данных, и я это только приветствую. Мы, как ритейлер понимаем, что изучение потребительского поведения покупателей — деликатный вопрос. Нельзя переходить на индивидуальный уровень, но необходимо изучать на групповом уровне, какие миссии и потребности необходимо удовлетворить.
— С конца прошлого года популярной темой в торговле является идея IPO онлайн-бизнесов ритейлеров. Изучает ли «Магнит» возможность spin off своих цифровых бизнесов и будущего IPO?
— Я не считаю, что есть онлайн- или офлайн-покупатели. Покупатели покупают и в онлайне, и в офлайне. Как это будет выглядеть? У меня есть онлайн-бизнес, и я его выделяю, что означало бы, что это отдельный бизнес. И нам приходится начинать сначала.
Думаю, это вопрос и для наших коллег, которые занимаются онлайн-ритейлом: «учитывая, что X5 и «Магнит» гораздо больше, чем мы, нужно ли нам выходить в этот сегмент и пытаться стать такими же большими?». Мне кажется, мы увидим гонку между этими двумя группами: онлайн-ритейлеры попытаются набрать критическую массу, им придется выходить в офлайн.
Отвечая на ваш вопрос, у меня нет планов что-то выделять, я буду развивать. У наших покупателей есть выбор: они могут покупать в онлайне, в офлайне, могут пользоваться click & collect (заказ товара через интернет и получение его в магазине — ред.). Нам нужно предоставлять все услуги, которые востребованы у покупателей.
— А чем российские покупатели отличаются от европейских?
— Тренды, которые существуют в Европе, развиваются быстрее, чем в России, хотя в настоящее время это меняется. Например, тренд заботы о здоровье в России так же силен. Влияние коронавируса на потребительское поведение тоже такое же, как и в Европе. Думаю, покупательская способность, особенно в некоторых российских регионах, ниже, но, если посмотреть на Москву, Санкт-Петербург, другие крупные города — не думаю, что тренды сильно отличаются от европейских.
Что мне показалось интересным, когда я приехал в Россию, и что кажется интересным до сих пор — у российских покупателей есть недоверие, подозрительное отношение к товарам на полке. Я ни в коем случае не осуждаю, мне кажется, это очень милая особенность.
Она делает покупателей восприимчивыми к современному тренду, когда потребитель интересуется, где произведен товар, содержит ли он пищевые добавки. То есть я считаю, что российские покупатели более любопытны, чем европейские.