МОСКВА, 8 июн — ПРАЙМ, Анастасия Сапрыкина. Россия переживает настоящий ипотечный бум: россияне ажиотажно скупают квартиры, а банки каждый месяц устанавливают новые рекорды по выдаче кредитов. Такой бурный рост стимулирует кредитные организации искать новые варианты предоставления ссуд — одним из решений стали плавающие ставки. В чем риски плавающих ставок, есть ли пузырь на рынке жилищного кредитования, сколько россиян еще может выйти на фондовый рынок и как начать формировать сбережения, в интервью агентству «Прайм» в кулуарах ПМЭФ-2021 рассказал глава Росбанка Илья Поляков.
— Прошлый год прошел под знаком пандемии для банковского сектора, при этом некоторые банки, в том числе Росбанк, смогли нарастить свою прибыль. Какие основные изменения произошли у Росбанка в 2020 году?
— Мы стали совсем другим банком из-за пандемии — мы многое сделали за год того, что ранее бы мы, наверное, делали года три. Наша подготовленность с точки зрения цифрового развития сыграла большую роль. Мы увидели, что в 2020 году те банки, которые были более продвинутыми с точки зрения цифрового развития, которые имели возможность предлагать клиентам продукты через цифровые каналы, смогли усилить свои позиции на рынке в отличие от остальных банков. Мы также завершили процесс присоединения нашего дочернего автокредитного Русфинанс Банка.
— Долю не потеряли на рынке автокредитования?
— Не только не потеряли, мы нарастили ее. На январь 2021 года мы первый раз за долгие годы на российском рынке стали первыми по автокредитованию. Мы сильны в автокредитовании, и планируем дальше расти и строить вокруг этого сегмента нишевую экосистему. У нас уже есть маркетплейс для купли-продажи машин и получения сопутствующих услуг. Мы закончили переезд в наш новый офис в башне «Око» и сократили количество наших зданий головного офисе до трех – «Око», на улице Маши Порываевой и на Смольной, в будущем сократим их количество до двух.
Наконец, мы начали переход на гибридный формат работы на постоянной основе – это будущее. Сотрудники, привыкнув к режиму прошлого года, хотят больше свободы, хотят работать из дома, но иногда и собираться в офисе с командой. У нас режим будет где-то 50 на 50.
— Как себя чувствует банк в текущем году? Какую прибыль ждете по итогам года?
— Сложившаяся ситуация внесла свои коррективы, и изначальные планы не реализовались. Однако по итогам года наши результаты оказались лучше, чем прогнозы, которые мы делали на пике пандемии в апреле-мае. В этом году я ожидаю увеличения роста не только доходов, но и прибыльности. Мы видим, что уже по результатам первых четырех месяцев, что та стоимость риска, которую мы заложили в наших консервативных сценариях, не реализуется. Платежная дисциплина наших клиентов и в розничном бизнесе, и в корпоративном лучше ожиданий – клиенты, которые брали отсрочки, уже почти все вернулись в график. У нас сейчас постепенно происходит восстановление резервов, каких-то отложенных рисков нет. Мы ожидаем, что это напрямую повлияет на нашу чистую прибыль, потому что, помимо роста доходов, мы видим, что у нас будет меньше стоимость риска. Так что мы ожидаем существенный рост чистой прибыли в годовом выражении.
— Какой у Вас прогноз по розничному кредитованию на этот год?
— По рынку мы ожидаем роста розничного кредитования в районе 10%, сами будем в рынке. Если говорить по основным сегментам, то начнем с ипотеки. Она продолжает расти очень высокими темпами: за первые четыре месяца нами выдано на 50% ипотечных кредитов больше, чем за аналогичный период прошлого года. Но учитывая повышение ставки Центрального банка, во второй половине года, мы думаем, темпы роста будут замедляться. Поэтому по году мы планируем, что ипотека в целом по рынку вырастет между 10% и 15%.
Автомобильный рынок находится в более сложной ситуации, чем ипотека, с точки зрения темпов роста. Так, в сегменте новых автомобилей наблюдается снижение объема продаж. По данным АЕB, общее количество купленных в России новых автомобилей сократилось на 2,8% по итогам I квартала 2021 года, если сравнивать с аналогичным периодом прошлого года. При этом средняя сумма ссуд растет, учитывая удорожание стоимости автомобилей, в том числе из-за курса рубля и дефицита, который сложился на российском рынке в конце прошлого и начале этого года. В результате растут и объемы автокредитования. Объем выдач «Росбанк Авто», например, в первом квартале вырос на 9% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. В целом, мы планируем, что автокредитование по итогам текущего года тоже вырастет – на уровне около 5% по отношению к прошлому году в рублевом выражении.
По необеспеченному кредитованию за первые четыре месяца рост довольно бурный. Однако во втором полугодии таких темпов роста не будет, учитывая повышение ставки и меры по охлаждению рынка Центральным банком.
— Вы разделяете мнение ЦБ, что наблюдается пузырь на рынке ипотечного и необеспеченного кредитования?
— По ипотечному не совсем согласен. Но и ЦБ не говорит о наличии пузыря в ипотечном кредитовании. Речь скорее о тех сегментах, которые регулятор хочет сейчас охладить, — это ипотека с первым взносом менее 20% и с высоким ПДН у заемщика. Здесь они правы – те меры, которые ЦБ принял, я считаю правильными, и они заблаговременно дают сигнал, что нужно этот сегмент рынка охлаждать. Сегмент необеспеченного кредитования однозначно более рисковый, учитывая, что доходы населения за время пандемии упали, а восстановление происходит очень медленно. Поэтому глобально долговая нагрузка растет. Но надо помнить, что долговая нагрузка российского населения все еще остается на уровнях значительно ниже, чем в других странах. Мы со своей стороны очень взвешенно подходим к этому вопросу и, в первую очередь, стараемся концентрироваться на залоговом кредитовании – оно у нас составляет две трети портфеля. В сегментах необеспеченного кредитования мы не гонимся за рыночной долей, а ориентируемся на наших зарплатных, а также давних клиентов.
— Какой объем у вас льготной ипотеки выдан уже?
— Мы выдали кредитов на сумму 21 миллиард рублей, наибольшая доля пришлась на программу ипотеки под 6,5% годовых.
— Сейчас еще обсуждается регулирование ипотечных кредитов с плавающими ставками. Есть ли у вас такие кредиты? Много ли их? И, на ваш взгляд, стоит ли вообще уходить в такую ипотеку?
— У нас когда-то существовали такие кредиты, но в 2015 году мы приостановили их выдачу. Я считаю, что это было правильным решением. На текущий момент у нас осталось буквально несколько штук таких ссуд на незначительные суммы. Мы считаем, учитывая волатильность ключевой ставки в России по сравнению с другими европейскими странами, все-таки ипотека с плавающей ставкой не очень хорошая идея. Мы со своей стороны будем придерживаться своей консервативной позиции и продолжим кредитовать по фиксированной ставке. Опять же в каком-то более отдаленном будущем, когда наша экономика станет более стабильной, когда не будет такой волатильности, вероятно, станет логичным такой продукт ввести, но не на текущем этапе.
— Говоря о волатильности ключевой ставки, какого решения вы ждете от ЦБ в июне? Какую ставку вы видите на конец года?
— От июньского заседания мы ожидаем повышения – еще на 0,25 процентного пункта, до уровня 5,25% годовых. На дальнейшем заседании в июле или чуть позже может быть еще одно повышение на 0,25 процентного пункта — до 5,5% годовых. И дальше мы думаем, что ЦБ возьмет паузу до конца года. Мы не ожидаем, что это пойдет дальше – 5,5% будет «потолком». Потом ЦБ вернется, скорее всего, к поступательному снижению, если инфляция будет под контролем, в результате ставка будет варьироваться в коридоре между 5% и 5,5%. Это будет довольно комфортный уровень для всех игроков рынка.
— На фоне растущих ставок будут ли россияне возвращаться с фондового рынка? Или та тенденция по перетоку средств на фондовый рынок продолжится?
— Мы пока не видим возвращения депозитов с фондового рынка. Это, на наш взгляд, нормально, потому что повышение ставок по депозитам было не таким значительным. И для наших граждан, которые привыкли к высоким ставкам, этот уровень не является привлекательным. Но мы видим, по крайней мере, что отток из вкладов постепенно замедляется. Так что я не ожидаю возврата, но я ожидаю замедления темпа ухода из депозитов в фондовые рынки.
Выход россиян на фондовый рынок будет продолжаться, потому что до недавнего времени население очень мало потребляло эти услуги, и, конечно, сейчас россияне, так скажем, наверстывают. Я не ожидаю такого бурного роста, как в 2020-м году, в том числе потому что ставки по вкладам подросли. Но не так, как в 2020 году, конечно.
— На ваш взгляд, сколько россиян еще могут выйти на фондовый рынок?
— Я бы обратил внимание на тренды развитых европейских стран — это происходило поступательно. При том, что там более 50% экономически активного населения имеют какого-то рода доступ к фондовому рынку. Мне кажется, что постепенно можно ожидать, что наш рынок тоже будет двигаться к такому же показателю, но скорость этого движения сложно предсказать. Это будет зависеть от того, с какими шоками столкнутся новички при выходе на фондовый рынок, разочаруются ли в нем в результате — такое очень часто случается.
— Что бы вы посоветовали инвесторам?
— Стоит понимать возможность шока и не гнаться за сверхдоходностью или за какими-то модными акциями. Надо взвешенно и хладнокровно принимать решения, инвестировать только часть своих средств на фондовом рынке — большую часть стоит держать в банковских продуктах, где капитал гарантируется. И около четверти, скажем, своего капитала инвестировать в рисковые активы в поисках высокой доходности. Но ни в коем случае не все свои деньги вкладывать в одну акцию, даже если она может сильно вырасти. Выбирать брокера стоит с хорошей репутацией и надежным рейтингом, чтобы не вложиться в какой-то малопрозрачный продукт.
— Какого роста сбережений россиян вы ждете по итогам года?
— Здесь тенденция разная с точки депозитов и накопительных счетов. Если говорить о рынке сбережений населения в общем, на протяжении последних лет он показывал рост порядка 7-8% ежегодно, мы ожидаем в 2021 году примерно такой же рост — на уровне 7-8%. При этом разбивка между вкладами и накопительными счетами за прошлый год поменялась: еще в 2020 году соотношение было 60 к 40 в пользу вкладов, сейчас наоборот. И мы видим дальнейшее увеличение накопительных счетов в этой пропорции, что объясняется тем, что та разница, которую клиент получает между депозитом и сберегательным счетом, где у него есть полная свобода управления деньгами, сегодня недостаточно привлекательна, чтобы клиенты более активно вкладывались в депозиты.
— Сейчас ставки будут расти, может быть, все изменится.
— Не изменится, потому что ставки по вкладам не будут расти настолько сильно. Конечно, определенный сдвиг будет, потому что тренд все-таки был на снижение ставок по депозитам, сейчас он определенно из-за ключевой ставки изменится. Но драматичного роста ставок по вкладам не будет.
— Какой бы вы совет дали по формированию сбережений нашим читателям?
— Очень важно подходить к вопросу сбережений очень взвешенно. В первую очередь, конечно, я бы посоветовал большую часть средств хранить в продуктах с гарантированной капитализацией, а часть, повторюсь, порядка, например, 25% можно использовать для инвестиций, доходом от которых повышать капитализацию активов.
— В прошлом году менялись не только сберегательные и кредитные привычки россиян, но и поведение онлайн. Как здесь у банка обстоит ситуация?
— Я бы сказал, что в прошлом году произошла цифровая революция. Доля продаж наших продуктов полностью онлайн сегодня выросла до более чем 50% с 35% в 2019 году, то есть каждый второй наш продукт теперь продается полностью онлайн и потребляется нашим клиентом полностью в цифровом опыте. Количество клиентов, которые используют дистанционные каналы, сегодня составляет 70%.
— Какова сейчас доля клиентов, которые не используют вовсе наличные? Какова доля безналичных платежей у розничных клиентов? Какой процент ваших клиентов все еще обналичивает свою зарплату?
— Определить, какую долю от своих зарплатных начислений клиенты обналичивают, достаточно затруднительно. Ведь клиент может снять 100 рублей, а может всю зарплату. Но, например, если проанализировать пул зарплатных клиентов нашего банка, которые обналичивают более 80% своих зарплатных начислений, то их доля среди всех наших зарплатных клиентов составляет порядка 24%.
— На таком фоне не планируете сокращать число офисов?
— Физическое присутствие, отделения будут сохраняться – в них клиенты смогут прийти для решения более сложных финансовых вопросов, а не просто за выпиской, например. С 2017 года мы уже сократили число наших отделений вдвое – с более чем 500 до 260. Это значительное сокращение, но этот тренд полностью отражает рост доли онлайн-услуг. В будущем тренд на поступательное снижение количества отделений продолжится, но чтобы оставаться банком с присутствием по всей стране от Калининграда до Сахалина, которым мы сейчас являемся, в любом случае необходимое для этого количество отделений мы будем сохранять. Более того, в этом году мы, например, планируем открыть более 20 новых офисов в городах-миллионниках.
— Как вы оцениваете ситуацию с банковским мошенничеством в стране? Часто ли клиенты жалуются на мошенников? Как вы с этим боретесь?
— С ростом цифровых продаж, конечно же, увеличиваются риски киберпреступности, риски мошенничества, глобально мы видим рост таких противоправных действий. Чем дальше мы движемся в цифровой мир, тем больше эти риски будут увеличиваться. Мы видим, что сегодня информационная безопасность банка становится темой практически такой же важной, как его кредитоспособность, надежность.
Мы, соответственно, инвестируем в различные технологии. Сейчас мы оцениваем возможности технологии NFC для борьбы с мошенниками: пилотируем систему, которая при подозрительных транзакциях попросит приложить карту к телефону для дополнительной верификации.
— Какие новые схемы Росбанк заметил в последний год?
— По сути, все схемы мошенников основаны на приемах социальной инженерии, где создаются новые скрипты, какие-то новые уловки, за счет которых они обманывают клиентов. К примеру, частным случаем таких атак может быть скрипт, когда клиенту приходят деньги на карту, но затем сообщается, что платёж предназначен другому человеку. «Возвращая» деньги на счет третьего лица, жертва на самом деле подтверждает авансовый платёж за какую-либо услугу в интернете, а затем должна заплатить вместо мошенника в разы большую сумму. Нередки атаки мошенников, «приуроченные» к «черной пятнице»: мошенники могут звонить от имени крупных банков и предлагать акции и выгодные предложения, получая во время разговора данные банковских карт. Такие атаки являются одной из модификаций атак с использованием социальной инженерии. Мошенники внимательно отслеживают любые события, имеющие социальный резонанс, и корректируют свои скрипты для обмана клиентов банков. В прошлом году особую популярность приобрели атаки в контексте пандемии: эксплуатация тематики самоизоляции или выплат помощи / компенсаций.
— Банк России намерен в конце текущего — начале следующего года провести тестирование цифрового рубля. Планируете ли вы участие в тесте?
— Да, конечно. У нас в группе накоплена очень большая экспертиза, по этой теме мы на передовой – Societe Generale уже тестирует цифровой евро с Европейским центральным банком. Глобально мы «за» эту инициативу, но важно, чтобы она не обернулась огромными капитальными расходами для банков. Мы видим, что цифровой рубль в теории может снизить расходы на проведение транзакций, повысить их удобство, но очень важно, будет ли это хотя бы также удобно, как платеж или перевод по карте. Здесь нужно проработать и вопрос информационной безопасности, чтобы цифровой рубль не привел к еще большему риску мошенничества. Поэтому, в будущем, если это будет все очень четко проработано, цифровой рубль может стать хорошим дополнением к безналичным карточным расчетам.
— Говоря о ESG, где вы сейчас в Росбанке внедряете «зеленые» подходы?
— Везде. По сути, это часть нашей новой стратегии на 2021-2025 годы. Не раскрывая всех нюансов, в этой стратегии три больших блока. Первый блок — это клиент, второй — это эффективность банка, третий — это устойчивое развитие. У каждого подразделения определен набор конкретных задач, амбиций, целевых показателей, которые необходимо внедрить или выполнить к 2025 году. В качестве примера приведу нашу цель по корпоративному портфелю: к 2025 году мы планируем довести наш «зеленый» портфель до не менее 150 миллиардов рублей и хотим, чтобы более 50% всех наших среднесрочных и долгосрочных кредитов приходилось на компании, проекты, которые связаны с тематикой устойчивого развития.
— Вы будете отказываться от кредитования «грязных» отраслей или планируете привязывать кредиты им к ESG показателям?
— Мы никого не хотим исключать. Мы будем помогать устойчивому переходу. У нас здесь огромный накопленный опыт Societe Generale – одного из мировых лидеров по этой тематике. Так что мы здесь, в первую очередь, стремимся компаниям помогать переходить на «зеленые» подходы, способствовать их устойчивому развитию через свою экспертизу и финансирование их проектов.
— Для розничных клиентов по этой тематике что-то готовите?
— Да. К 2025 году мы хотим, чтобы минимум четверть наших инвестиционных продуктов имели отношение к устойчивому развитию. Это, соответственно, может быть инвестиционное страхование жизни, которое включает в себя элементы устойчивого развития, то есть с привязкой к акциям компании, которая наиболее продвинута по тематике ESG, инвестиции в «зеленые» фонды или даже обязательство банка по инвестированию части полученных от клиента средств в благотворительные фонды, которые работают по этой программе. Мы недавно создали нашу компанию по управлению активами «Росбанк Капитал», в ближайшее время, в июле, запустим первый продукт.